Fairy Tail: Awesome!

Объявление

сюжетгостевая книгасписок занятых внешностейсписок ролей
шаблон анкетыправиламагиямир «Fairy Tail»F.A.Q.

Уважаемые гости и пользователи «Fairy Tail: Awesome!». Всё ещё читаете, да? Что же, тогда не станем задерживать в кратком экскурсе по оному ролевому поприщу, созданного с целью подарить игрокам возможность прожить жизнь в мире Фиора, участвовать в главных баталиях или плести интриги за спиной товарищей-магов без употребления наркотических веществ. Наше средство получение услады для души не имеет никаких противопоказаний, особенно рекомендовано страдающим от переизбытка воображения. Мы хотели дать возможность участникам погрузиться в мир, который бы отличался от существующих-активных ролевых игр по Фэйри Тэйл; сделать этот мир загадочным (главным антагонистом игры не является Зереф), реалистично-жестоким («я твой отец» - для нас стандартное приветствие), романтичным (Желлал наконец-то поцеловал Эльзу). Готовы погрузиться в нашу атмосферу? Читать далее...

РАЗОЧАРОВАНИЕ
Как открылись, так и закрылись.

29.05.2019. Мы под феном.

~ Aaron


12.05.2019. Люблю делать странные новости;
На заметку в бложик еще не накопилось, поэтому отписываюсь тут. У нас первая анкета и первый эпизод! Вливайтесь, все будет кока-кола.

10.05.2019. ВОЗРАДУЙТЕСЬ!
Мы вновь открылись. Приносим свои извинения за долгое отсутствие, спасибо за понимание.

08.05.2019. Где-то глубоко под форумом:
Сюжет мы всё продолжаем ждать от Паши.
Останется тема партнёрства и можно открываться.

23.08.2015. НУЖНО БОЛЬШЕ ОБЪЯВЛЕНИЙ!

11.03.2015. OH! MAKE US UNSEE IT!

11.02.2015. Проходит набор в ивент, посвященный дню всех влюбленных. Количество мест неограниченно!

29.01.2015. СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ! ИСТИННОЕ ЛИЦО! В ЛИЦЕ ВОЗРАСТА! P.S.: Коэн Дрейар возжелал минусов себе в профиль.

25.01.2015. Ночь, улица, Желлал и форум. Бессмысленен и тускл свет. А ВОТ И НЕТ! Мы же официально открылись ^^

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Fairy Tail: Awesome! » Игра в реальном времени » [12.04.818] «Brotherhood»


[12.04.818] «Brotherhood»

Сообщений 1 страница 22 из 22

1

https://b.radikal.ru/b41/1905/bb/16eace4f213c.gif

Участники легенды: Alexander Dreyar, Hanz Strauss

Препятствия на пути: неспешная смена декораций и времени, куда бог положит. Мирное время, Гильдия Хвоста Феи: внутри и в окрестностях.

Миф: Александр Дреяр впервые в своей жизни столкнулся с катастрофой во время задания, но выжил. И вот, в момент своего первого появления на людях после выздоровления, он встречает своего младшего брата по утробе. Вернее, тот его встречает сам, что, вообще говоря, вещь крайне редкая. Очевидно, Ханцу что-то нужно от Лекса. Но что?

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

0

2

  Утро. Завтрак. Общий зал, где гильдийцы сменяют друг друга за огромными столами и вокруг них. Так из года в год выходит, что волшебники из Хвоста Феи именно здесь встречаются, именно здесь ведут пересуды и именно здесь проводят большую часть того времени, что вообще находятся в гильдии. По тому, как, кто и с кем ест, пьёт и разговаривает в этом зале, можно писать полный перечень рангов и взаимоотношений членов прославленной организации.
  Вон там сидят ребята, уставшие после очередного задания, но друзья своей радостью и вниманием не дают им слинять и отдохнуть. Вон там свежесформированная группа бойцов с серьёзными, пока что, лицами обсуждают свой первый заказ. Чуть подальше волшебник из числа крутых распускает хвост перед хихикающей феечкой, но тщетно — вчера перед ней уже распустил куда более привлекательный хвост маг класса S. А там, в уголке, стайка недавно попавших сюда девочек щебечет о том, у кого из местных крутых ребят выразительнее кубики на животе.
  Красота, одним словом; и шума как на рынке каком-нибудь. Кроме того пятачка, за которым нашёл себе этим утром место Александр Дреяр. Его и без того здесь старались обходить стороной, а уж после недавнего рокового задания, с которого потомок Лаксуса вернулся еле живым, Александра и вовсе старались не трогать, чтобы не получить залп из надменных орудий в ответ. Рядом с ним был только лишь верный друг, Тэкэо. Где в это время оставалась последняя из троицы Возмездия — неизвестно, но в последнее время это и не было удивительно: по странным обстоятельствам рядом с Александром вне заданий теперь оказывалась либо Мария, либо Тэкэо, но никогда не оба они вместе.
  И тем удивительнее, что из общей массы галдящих согильдийцев вдруг отделился один человек, который направился прямиком к столу Александра так, словно бы давно хотел это сделать и вот теперь только решился. Словно бы порвалась державшаяся шестнадцать лет ниточка. Словно бы братские чувства взыграли.
  Ханц молча и без приглашения уселся напротив Лекса и какое-то время просто смотрел куда-то поверх него, подбирая слова и ловя недоумённый взгляд. Не то чтобы братья совсем избегали друг друга — скорее никогда не искали встречи, если в том не было острой нужды. Так, за тот месяц, что прошёл с завершения Ханцем Академии и зачисления в полноценный состав Гильдии, эти двое не обмолвились ни словом. Равно как и Александр так и не увидел брата в лазарете за всё время своего восстановления…
  Наконец, Ханц заговорил, медленно и неуверенно:
  — Я переживал за тебя. Говорили, что к нам тебя привезли чуть ли не по частям… Я рад, что это не правда. — На какое-то мгновение парень задумался, стоит ли спрашивать то, что он хотел спросить, но всё же решился:
  — Как это было? Что произошло?

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+1

3

  Расслабленность — как состояние, представлялась товарищам совершенно по-разному. Тэкэо распущен, ноги широко расставлены, выпячены вперёд, спина почти соскользнула со спинки на протёртое сидение. Живым взглядом волшебник наблюдал за происходящим вокруг, ловкими пальцами поигрывая палочкой для еды, перекручивая её то в одну, то в другую сторону. Александр, напротив, подчёркивал себя выдержанной манерой и прямой осанкой, словно в любой момент из-за громоздкой старой шторы мог появиться ведущий, чтобы объявить начало состязания по этике за обеденным столом. Фальшью были проступающая в окончаниях движений леность и слегка прикрытые веки; рука раскачивала стакан с ягодным напитком, сквозь омытое от глотка стекло весь мир одевался в красное.
  Унион «Возмездия» затрагивал свои темы в разговоре, плезир для них был соткан из посыла, не принятого в Гильдии. Как можно дальше от окружающих, они едва ли могли бы причислить себя к остальным. И потому когда к обособленному острову начал своё приближение Ханц, Дрейяр даже не подумал, что брат может остановиться у портов их с Тэкэо столика. Куда вероятнее думалось, что он пошёл искать Мираджейн, но никак не его. Алый вектор глаз посмотрел сквозь рослую фигуру, не сразу останавливаясь на лице Штраусса, даже когда последний уже сел прямо напротив. В воздухе прозвучал неумелый вопрос.
  Темы катастрофы очень любила касаться Мария, обрамляя притязания обманчивой заботой. Нения её нередко звучали в больничном крыле. Но то была Мария. А это Ханц. Брат, с которым от самого его рождения существовала немая договорённость о дистанции. Играй роль любимого сына, принимай родительскую заботу да защиту старших, пользуйся возможностями, которых не было у других, и не приближайся — всё ведь так просто.
  — Я тронут. — Не «почти тронут», без демонстративных, замедленных хлопков ладонями, только маска безразличия на лице. Всё-таки они братья, к чему драконить ситуацию с самого её зачина?
  Оценив реакцию, выпрямился и мужчина рядом с Дреяром:
  — Я пожалуй пойду. — Гораздо громче, чем сам ожидал того, Тэкэо сдвинул стул и поднялся. — А вы поворкуйте. — Он хотел было ещё что-то сказать, но передумал, посчитав выражение неприемлемо резким.
  — Плохо. Всё-таки одна моя нога осталась там. — Короткие, односложные ответы не несли за собой никакого развития. За бесцветной интонацией, тем не менее, поселился очевидный сарказм. — Накладывай, если хочешь. — Откладывая салфетку, разрешил Лекс, подразумевая общее блюдо с кацу и шиитаке. Убедиться, что Штраусс согласился или отказался, а затем уйти — здесь тоже всё было проще простого.

+1

4

  — Что?! — отвлёкшись на Тэкэо и с сожалением думая о том, что в присутствии посторонних людей говорить с братом было бы гораздо легче, Ханц не сразу уловил, что слова про ногу стали лишь привычным издевательством. С опозданием осознав это, парень потряс головой, сгоняя недоумённое и испуганное выражение со своего лица. Как же сложно всегда было говорить с Лексом. Казалось бы, ничего особенного, но мозг становился деревянным каждый раз, когда необходимо было контактировать с этим человеком.
  Может, именно поэтому Лекс считает своего родственника тупым и недалёким?
  Жестом отказавшись от предложенного блюда, Ханц поспешил остановить уже, кажется, собиравшегося слинять от этого странного разговора волшебника:
  — Ищешь повод, чтобы свалить? Даже неинтересно, что мне от тебя нужно? Правда? — В глазах мальчишки медленно набирала силу решительность, и также медленно он подбирался к сути этого странного разговора.
  — Ставлю на то, что ты этого не заметил, но я уже не тот мальчишка, которого ты швырял в пыль, называя это тренировками. Сейчас я сильнее любого своего сверстника. Возможно, уже почти ровня тебе. — Слово «почти», разумеется, было добавлено только для того, чтобы не провоцировать оскал Александра. Не провоцировать раньше, чем будет добавлена главная часть:
  — Так вот… Я хочу в «Возмездие». — На одном дыхании суть выпалил юноша, очерчивая круг своих скромных притязаний, как членство в сильнейшей команде гильдии.

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+1

5

  Болезненное, нездоровое достижение превосходства в характере разговора сарказмом, который едва ли вспомнят завтрашним днём. Выражение брата, не распознавшего подножку среди смыслов, почти оставило след задора на устах Александра. Однако последующее поведение Ханца рассыпало весёлые искры, точно и не было никакого озорства ещё секунду назад. Набрав уверенность из неоткуда, юноша подчинил себе упряжку разговора, в первую очередь, скоординировав его направление сразу несколькими вопросами. Голубые глаза полны решимости, и алые глаза это заметили.
  — Я верил в твоё сочувствие, человечность и бескорыстность. — Говорящий вытянул последнее слово едва ли не по слогам. — Да будет так. Мне интересно, что же ты хочешь? — Коллизия мотивов: памятуя о семейных постулатах, Александр остался, продолжил вить их беседу дальше; но сформулировал своё согласие едва ли не агрессивно.
  Очевидно, кто-то рядом активировал детонатор или сел на пульт управления Штрауссом: юноша продолжал заводиться, выплескивая одно за другим. И вот раж, с которым рассказывал Ханц, уже начал привлекать сторонние уши. До этой поры доставало только взглядов — теперь же да услышат все еще и триумфальную браваду.
  От названия собственной команды Александру захотелось рассмеяться, уголки рта всё-таки не выдержали и задрались вверх, обнажая зубы. Речь была начата не за питьём, уже хорошо.
  — Прости, у меня свело челюсть. — Не сразу начал свой ответ старший из братьев, поигрывая с ситуацией. —  Мне послышалось, что ты хочешь в «Возмездие». — Он выжидающе посмотрел на Ханца, словно тот уронил бы что-то ещё. Но всё было понятно по одному виду сводного, среброволосого брата. По крайней мере, ясность внушил себе сам Дрейяр. — Хоти. — Откинулся на спинку стула Ал. — Хотеть полезно. Страшно, когда ничего не хочешь. — Точь в точь повторил мужчина слова родного для Ханца отца.

+1

6

  Ханц до скрежета сжал зубы, когда его брат скопировал позу его, Ханца, никчёмного отца, да ещё и повторил самую бесящую из его присказок. Специально он это сделал или нет, свой эффект подобное возымело. И Штраусс был уверен: да, специально. Чтобы не только отказать своему младшему брату, но и напомнить, в чём между ними разница. Чтобы напомнить о том, кто отец Лекса, а кто по происхождению Ханц. Во всяком случае, именно так юноша всю жизнь истолковывал поведение единоутробного «золотого» брата — гордыня, рождённая на пустом месте.
  Но стушеваться сейчас, когда уже взял быка за рога, означало бы безоговорочно проиграть. А проигрывать Александру — что в словесных перепалках, что в измерении длины заклинаний — Ханц более не собирался. Он уже вырос; он не тот, каким был, когда Лекс обращал на него своё внимание в последний раз. Он взрослый и сильный волшебник.
  — О, мне в лицо не прилетело ни плевка, ни кулака? Уже прогресс. — Ханц пытался сымитировать манеру общения брата, но в собственно голосе даже сам услышал внутренний скрежет. Он пришёл сюда, чтобы доказать себе свою состоятельность. И натянутая струна внутри грозила лопнуть, если ему это не удастся сделать.
  Почувствовав свой промах, Штраусс шумно выдохнул, успокаивая себя, и продолжил уже с гораздо меньшим напряжением в груди:
  — И чего же тебе во мне не хватает? Как мне следует иначе представить тебе свою кандидатуру? Ты отказываешь мне, потому что это я? Или же потому что «Возмездие» что-то вроде, — Ханц прищёлкнул пальцами, подбирая слова, — закрытого клуба потомков могучего Лаксуса, пожинающих плоды своей великой фамилии?

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+1

7

  А вот теперь это окончательно перестало быть хоть каплю смешным. И пусть внешне Александр только накренил бровь — внутри мужчины, в груди, сразу под лёгкими, начал нагреваться котёл примитивной злобы. Ханц расковырял червоточину темы, касаться которой Лекс до невозможного ненавидел: темы о попытках связать положения отца и сына, отождествлять стремления и достижения обоих. Тень до Лаксуса была настолько огромной, что какое бы направление не избрал для себя Александр, пусть даже в корне противоречащее мнению его покойного отца, окружающие всенепременно видели сходство. Ещё большим топливом для чувств было рождающееся из этого отношение. Каков главный аргумент верхов гильдии после всей критики Возмездием политики Хвоста Феи? «Твой отец сначала тоже так говорил, но потом понял, как сильно ошибался». И даже Мираджейн порой складывает слог с почти слышимой иной гласной, чтобы превратить своего сына из «Лекса» в «Лакса».
  — Это предложение? — Ханц хочет плевок? Кулак, удар магический? Да хоть стакан с ягодной дрянью, поддон, тарелку и прочие предметы обихода с загаженного стола. Александр знал, что не зарядит ничем в брата, но как же сейчас ему хотелось «воздать»! Вопреки ожиданию, разговор со Штрауссом не умаял, как то бывало обычно. Он воззвал к самой ирритации. И Алекс квелил в ответ.
  Намеренно пренебрегая дистанцией, маг обхватил рукой кисть Ханца, которой тот прищёлкнул. Он уже придумал, какой фальшивой сказочкой будет оправдываться перед матушкой? После всего представления на орхестре столовой это будет непросто.
  — Не звени, не щёлкай. — Он притянул его руку к себе. — Звук получается слишком «пустым». — Непрямо сослался волшебник на примитивное обращение пустозвона. — Академия внушила тебе твою значимость?.. — Рука распустила хватку. Он знал ответ. Как знал и то, что нельзя было ставить вопрос таким ребром. Но теперь импровизированный урок было уже не сорвать. — Смотри только не забудь про вторую стадию Перевооружения. — Едкое замечание, возвращающее к зажившей мозоли от магического обучения. Поднимаясь, Лекс бросил его как чаевые, оставляя место и стол.

+1

8

  В момент, когда рука Лекса сомкнулась на его запястье, Ханц даже немного испугался, что с брата станется ему и кость-то сломать. В конце концов, он отдавал себе отчёт в том, что ведёт провокационные речи. Справедливые, с его точки зрения, но провокационные. Однако нет, всё вышло не так. Более того — кажется, Ханц даже достиг определённого успеха. Глядя в спину удаляющемуся брату, он ловил себя на мысли, что даже в мечтах не мог подумать, что всё окажется настолько быстро и просто. Набрался смелости, просто пришёл и сказал. Получил отказ, да, и был ядовито высмеян, но была в этом отказе некоторая незавершённость — он не был столь категоричен, как бы Александр ни хотел эту категоричность показать.
  «Хорошо! Это было отличным началом, я молодец», сказал себе Ханц. И теперь нужно было лишь закрепить этот успех.
  — Александр! — Он чуть ли не в последний момент окликнул старшего брата. — Через два часа! Бойцовый двор!
  Фактически, именно в этот момент он в открытую бросил вызов своему объекту для ненависти. Теперь оставалось лишь не ударить в грязь лицом, но Ханц был на той волне возбуждения, что давала ему абсолютную уверенность в собственном всемогуществе. И он также нисколько не сомневался, что Лекс примет вызов: проигнорировать подобное такой человек просто не мог.
  — И помни: я не тот пацан, которого ты валял в пыли.

  Одно дело бросить вызов, но совершенно другое — тщательно подготовиться к тому, чтобы задуманное воплотить. Всё оставшееся время до назначенного часа Ханц провёл сам не свой. Он даже перед выпускным экзаменом был обеспокоен не столь сильно, как перед своей попыткой доказать брату, что он чего-то в этой жизни стоит. В последний раз он это делал очень много лет назад, и закончилось то мучительным унижением, которое Александр завершил, издеваясь.
  Тем временем новость разлетелась по гильдии столь стремительно, что, казалось, вскоре о ней знали даже те, кто был на столетних заданиях. Народ шумел. Народ обсуждал. Народ хотел зрелищ, но ни к Ханцу, ни к Лексу за означенное время никто так и не подошёл. Гильдия ожидала, чем же закончится столь дерзкий выпад в сторону одного из сильнейших магов сообщества.

  Однако толпу ждало разочарование, когда незадолго до заветной встречи у выхода во двор встал, скрестив руки на груди, Тэкэо, и хмурым взглядом отогнал всех возможных зевак — спорить с ним о том, что друзья и нужны для того, чтобы твои проблемы не становились всеобщим достоянием, никто не решился. Только один раз этот непоколебимый страж отступил в сторону, когда пропустил самого Александра, едва слышно прошептав другу на ухо: «Он всего лишь ребёнок; будь милосердным».
  Александра на этой большой площадке уже ожидал его странный «соперник» — Ханц ушёл в этот просторный двор почти сразу, пользуясь тем, что сюда не выходило ни одного окна и можно было избежать назойливо-оценивающих взглядов.
  — Спасибо, что пришёл. Для меня это важно, и ты впервые сделал для меня важную вещь, — в горле у Ханца першило от волнения, но рука, уже державшая призванный меч, не дрожала. Свет играл на белоснежных доспехах юноши, а лезвие оружия искрилось под солнцем. И ни первые, ни второе Александру знакомы не оказались — в самом деле, как давно он узнавал что-то об успехах младшего брата?
  — Только не смей называть это тренировкой. И… будь осторожен.
  Ханц принял боевую стойку — защитную, правда, что забавно — и всё завертелось...

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+1

9

  «Через два часа! Бойцовый двор!» — Не останавливая свой порыв, Ханц определил место и время. У Александра на миг сложилось впечатление, что его брат заранее продумал всю эту обстановку, расписал свой возможный образ до мелочей; возможно даже репетировал условия вызова перед зеркалом. Если же нет, то экспромт юноши оказался очень удачным: скрытая от лишнего внимания площадка обещала отай сохранить историю, исход для которой был вполне очевиден. Но вот ещё одна фраза догоняет Лекса, когда мужчина уже накрыл рукой перила. Кожа пальцев зацепилась за скол эмали, но Дрейяр не почувствовал этого, сосредоточившись на застрявшем в ушах фрагменте. Нет, Штраусс не проговаривал заранее ни место, ни время — извечно он повторял себе совсем другое. Про мальчика, который вырос. И Александр узнал отрывок из молитвы, почти что тождественной молитве собственной.
  Значит, через два часа. Бойцовый двор.

  Отпущенное время представляло собой достаточный срок для того, чтобы вместо чувств остались только воспоминания, а дальше уже сам глузд дёргал за ниточки. Огненный шар не остыл, но укатился куда-то вовнутрь, больше ничего не клокотало во взгляде, однако мотивы и оценку своих будущих действий Александр не изменил ни на йоту. Сейчас брат изображал для него одного из множества одушевлённых манекенов внутри гильдии: такие только занимают место в обеденном зале. Бьющее через край самомнение о своих силах, но абсолютная несостоятельность при исполнении даже самых очевидных вещей. Именно из-за таких пала деревня Ведомых. Однако Ханц пошёл дальше: охулил имя Возмездия и оскорбил Александра, искренне веря во всю ту чушь, что сам же придумал.
  Перед самым входом Тэкэо предусмотрительно остановил Дрейяра, отпуская негромкий посыл. Алекс лишь горько усмехнулся в ответ, но товарищ не увидел его выражения из-за плеча. Тем только лучше.
  За дверьми уже ожидал Штраусс. Облачённый в новый образ доспехов, свойства которого определённо не были известны Александру, он с гордостью занимал центр импровизированного зала в земле, окружённого слепыми стенами. Лекс же перевооружаться не поспешил. Взгляд оценивающе прошёлся по стойке брата: юноша выправил положение правой ноги и больше не сносил весь свой вес на единственную опору; под перчаткой виднелся выраженный изгиб, как перелом грубой ткани — такой непременно покажется при активном движении кистью, значит, Ханц поправил и свой удар, чтобы достичь максимальной скорости. Но мнения мужчины это не убедило.
  — Некоторые вещи случаются в первый и последний раз. — Александр и не подумал защищать своё отношение к родственнику, скорее утопил его ещё глубже. В руках материализовался средней длины меч; Ханц мог его помнить раньше, на оружие не было рунных чар, а само оно было лишено громкого имени. — У меня ещё достаточно предложений для названия. — Ни один из посылов многозначительного замечания не обещал понравиться визави.
  Как только брат показал свою готовность, мужчина резко сближает дистанцию, направляя свой удар к четвёртой позиции, в левый бок Ханца. Обрамлённый сиянием ореола, , ещё не довершив выпад, Александр одевается в свой Золотой Доспех. Будучи готовым к контратаке, левую руку он заряжает заклинанием.
  — Как много ты возложил на эту победу? — Контролируя дыхание, бросает блондин. — Пупок не развяжется?

+1

10

  Ханц не хотел продолжать полемику сейчас — хоть он и был уверен, что способен уже сражаться со старшим братом как равный, он всё ещё не знал, насколько сильна должна быть эта уверенность. Пока что он не хотел рассредотачивать внимание и тратить время на то, чтобы осаживать ядовитый язык Александра. Вместо этого он был сконцентрирован на движениях противника, и на этот раз без труда отразил его атаку. Лязг металла о металл, короткая искра.
  — Как много ты возложил на эту победу? — Прозвучал вопрос, когда взгляды пересеклись на расстоянии скрещённых клинков.
  — Всё. — Последовал короткий ответ.
  И вместе с тем Ханц разорвал дистанцию ударом ноги — ударом внезапным и даже подлым отчасти, каким не стали бы пользоваться настоящие рыцари. Зато это было действительно действенно — юноша выиграл темп и прервал подготовку заклинания Лекса.
  Тут же последовала контратака, развивающая преимущество: перехватив меч двумя руками, Ханц начал активное наступление, буквально навязывая брату контактный бой и фехтование. И оба бойца, несомненно, понимали, что это не настоящее сражение двух волшебников, а просто затравка, ведь ни тот, ни другой пока не использовали в полной мере своих прославленных талантов, и ни тот, ни другой не пользовались пока волшебством зачарованных доспехов.
  Но всё же одно оставалось крайне важным: теперь Ханц видел каждое движение Александра. Раньше он ни за что не решился бы сокращать дистанцию и вместо волшебства сражаться с Лексом на мечах. Но сейчас он буквально предсказывал каждое следующее движение противника. Да, он мог не оказаться быстрее или мог успеть воспользоваться ошибками брата, а может даже и подставился бы сам, но теперь это уже не было бы схваткой в одни ворота. Да, в этом деле Ханц всё ещё был немного слабее, но, во всяком случае, сейчас он не боялся, а это уже означало половину победы.
  Свист, звон, искры, и первая кровь из пока не фатальных ран.

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+1

11

  Удар ногой стал неожиданным. Ханц не только поймал в защиту направленную атаку, но скоординировал свою позу так, чтобы совершить толчок левой ногой. Александр едва успел среагировать вовремя; отражение его нерасторопности нашло себя в рассыпавшемся на искры заклинании, блеск которых потух, едва они коснулись высохшей грязи. На Золотом Доспехе остался след, равноценный осквернению. Из всех доступных для себя направлений Дрейяр никогда не ставил первостепенный акцент на развитии фехтования, но столь явную промашку сейчас он допустил совершенно не поэтому. Отпечатанный на самой подкорке сознания портрет его брата не был способен на такие быстрые, резкие, но точные движения. И даже очевидные изменения в стойке юноши не переубедили изменить образ в памяти.
  Удивление просочилось сквозь мину безразличия: брови взмыли вверх, хотя и сохраняют своё природное скептическое настроение. Оставив в сознании зарубку, Лекс бросил беглый взгляд на противника, расценивая возможные лазейки. Александр по-прежнему держал своё оружие в одной руке, хотя его брат перехватил рукоять поудобнее, в обе. Меч Ханца увесист, но обладает большей длиной.
  — Ты ничего не имеешь, чтобы ставить всё. — С возвращённым, одеревенелым выражением безразличия напомнил Дреяр. Прямым батманом он отвёл направление клинка брата в сторону. Синие глаза угадывали движения по глазам алым. Не сбавляя темпа, мужчина уже двинул своим клинком снова, к боку оппонента, однако затем резко ускорился, чтобы перевести колющий, нестандартный для меча укол под руку Штрауссу, нащупав брата у самого эфеса.
  Длина клинка не дала ему сразу продолжить свою атаку, однако мужчина не торопился и разрывать дистанцию. С оружием в одной руке ему было проще уворачиваться за счёт поворота. Полагая, что теперь, после ранения, движения Ханца станут тяжелей, Александр ожидал действий от оппонента, чтобы затем выловить момент для удара за счёт скорости в не менее проблемную зону: под лопатку или подмышку, лишая всяческой гибкости. Прогнозирование, оценка и расчёт были обыденными.

+1

12

  Расчёт на выигрышный темп не удался, и Лексу удалось изящно отразить выпад Ханца и даже подловить его, ранив в запястье. Но вспышки боли мальчишка даже не заметил, и совершенно зря Александр вновь отдал инициативу своему брату. Потому что едва лишь Лекс остановился, как Ханц тут же этим воспользовался, вовлекая соперника в бесконечный каскад выпадов и замахов. И пускай старший брат уворачивался ото всех атак, пускай меч Ханца раз за разом скользил по лезвию клинка Лекса, ловко отводимый в сторону, юноша словно бы совершенно не боялся исчерпать свои запасы выносливости. Словно бы был уверен, что их у него гораздо больше, чем у противника.
  Очередным ударом Александр ужалил Ханца под лопатку, заставляя изменить хват на одноручный, но не ослабить свой натиск. Ханц напирал отчаянно, не задумываясь о вновь и вновь пропускаемых ударах — от фатальных ошибок его спасал навык, а на прочее он просто не обращал внимания, даже когда кончик чужого меча рассёк ему скулу. Он выжидал. Он знал, что его недооценивают и отчасти даже охотно подыгрывал, изображая бесстрашного, но не очень умелого воина.
  И Ханц дождался. Дождался той ошибки Александра, которую смог не просто увидеть, но которой сумел воспользоваться. Быть может это была даже не ошибка, а банальное незнание Александром того, на что способен его, Ханца, клинок. Тяжёлый меч пролетел буквально перед самым носом брата, сверху вниз, словно бы совсем чуть-чуть не дотянувшись. Но ещё прежде чем клинок коснулся земли, его лезвие налилось магией, и спустя долю секунду столб белого обжигающего света фонтаном накрыл то место, где стоял Александр, и распространился вдаль, превращая отступление в ещё большую опасность.
  Только после этого Ханц разорвал дистанцию, отскакивая подальше от скрытого взметнувшейся пылью противника. Он не был настолько наивен, чтобы полагать, что этой атаки будет достаточно. Но он разменял одну из припасённых на сражение карт — обманчивую неумелость — и надеялся, что она не улетела совсем в молоко. Впрочем, у него было в рукаве ещё много всего.
  Лицо Ханца выражало несокрушимую решимость и холодную ярость, даже ненависть. Запёкшиеся потёки крови делали этот взгляд лишь более выразительным, словно бы вот-вот вскроется многолетняя эмоциональная рана, и наружу выплеснется весь гной. Подняв клинок над головой, парень провёл ладонью по его плоскому лезвию, и, повинуясь этому жесту, оружие вновь недвусмысленно побелело. Фехтование отошло в сторону, и пришла пора помериться магическим мастерством. Магия Света против магии Молний — Ханц был уверен, что знает, на что способен его брат, и был готов противопоставить эквивалентную силу любому удару противника.

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+1

13

  С выученной лёгкостью мужчина поигрывал дистанцией, однако не отступал дальше полушага. Пренебрегая возможной угрозой, он был уверен, что успеет среагировать в нужный момент: как только жало меча оппонента потянется к его слабой позиции. И стоило только клинку Ханца подмигнуть рефлексом, как Александр ушёл в сторону, чтобы увернуться. Однако это была не атака, а всего лишь игра на расстоянии, которое отстаивал Дрейяр как право своего лидерства. Лезвие повернулось в обратном направлении, задевая золотые латы, удар отпечатался под давлением, а затем взлетел вверх, чтобы докончить начатое. Мужчина задрал голову вверх, несколько прогибаясь назад: заблокировать удар в пятой позиции он попросту не успевал. Очередной раз Штраусс подловил его на детали, вызывая смешанное чувство внутри.
  А затем все краски смешались воедино и мир залился белым светом. Сосредоточенная в мече магия юноши вырвалась наружу мощным потоком. Наложенные на Золотой Доспех чары впитали какую-то часть воплощённой, чистой ярости, однако этого оказывается недостаточным для предотвращения всего урона. Жгучее, болезненное ощущение ожога залилось за шиворот, обливая всего мага, материализовавшийся свет хотел разорвать его тело на куски, а мелкие камни, поднятые с земли — забраться под кожу.
  Смешавшиеся в хаотичном танце пыль и песок не успели опуститься, подхваченные воссозданным порывом в новом ритме. Растянутым Щитом Ветра, Александр стряхнул с себя чужое заклинание, поднимая небольшой вихрь над собой. Растворяющееся заклинание унесло с собой и пелену, позволяя дуэлянтам вновь увидеть друг друга. Ханц на глазах становился всё более уверенным, игнорировал все полученные ранения; напротив, каждое только давало ему ещё больше сил, чтобы в следующий раз ужалить гораздо больнее. Дрейяр находил всё новые оттенки в мимике брата, хотя его собственное выражение по прежнему оставалось безликим.
  Вместо полоски отражения двора меч визави снова налился белизной. Александр же дал своем противнику желаемое: сконцентрировавшись, он призвал под ногами Ханца магический круг, ставший порталом для нового извержения энергии. Наэлектризованный столбы проросли из земли, но волшебство не успевает поднять в воздух молодого Штраусса; почти единовременно с первым ударом, небо послало на землю волшебную молнию. Стрела ощутила свою цель, ломанной линией устремившись к светлому челу начинающего бойца.
  Ал отпустил своё оружие, отправляя его обратно в сокровищницу, победно скрещивая руки.

+1

14

  Удар в ответ на удар — Ханцу нравилось, что это сражение движется по задаваемому им маршруту. Когда он хотел фехтования, Лекс был вынужден фехтовать. Когда он перешёл на использование волшебства, то и Лексу пришлось это сделать. Подобный расклад лишь подтверждал всё нарастающую уверенность Ханца в своих силах. Или, во всяком случае, помогал как можно лучше заталкивать в угол свою НЕуверенность.
  Александр призвал себе на помощь стихию Молнии, но Ханц отлично знал этот приём: не успела ещё толком сформироваться руна под ногами младшего волшебника, как он торжествующе вонзил в неё заряженный волшебством меч, разрушая. Окрестности взорвались вспышками электричества, но самый главный клочок земли остался нетронутым. Ханц даже позволил себе торжествующую ухмылку, прежде чем выдернуть меч из земли и вновь начать наполнять его светом.
  И это минутное торжество стоило ему очень многого — он слишком поздно заметил, что атака врага была гораздо коварней. Запоздало вздёрнув голову вверх, мальчишка увидел уже летящую ему в лицо ужасную молнию. Александр не сдерживался, и подобный залп, наверняка, должен был успокоить Ханца на несколько дней, однако… За мгновение до столкновения доспехи светлого рыцаря вспыхнули, а затем удар электричества на несколько секунд скрыл от Лекса происходящее, но этого хватило, чтобы он не заметил, как Ханц не попытался защититься или рефлекторно отпрыгнуть назад, а буквально принял на себя всю мощь гнева Александра, а затем устремился вперёд.
  И оказался прямо перед раскрывшимся врагом — полный дикого огня в глазах и окутанный собственным светом и остатками дреяровых молний. И именно этот унисон обрушился на Лекса, сметая с ног и отбрасывая прочь…
  … И вновь пыль улеглась. Снова соперники обменялись ударами — причём снова тогда, когда собственно «обмен» не ожидался — и замерли в ожидании. С одной стороны Александр, в уже не столь сияющих доспехах, с десятком свежих ран на теле и в целом изрядно потрёпанный последним выпадом младшего брата. С другой стороны Ханц, чьё состояние можно было ёмко описать словами «прожаренная отбивная», если б не взгляд. В глазах еле стоящего на ногах парнишки читался образ победителя.
  — Смотри-ка, я попал уже второй раз. Что случилось, братец? — Ханц прервал своё молчание и торжествующе ухмыльнулся, празднуя маленькую личную победу.
  Сдаваться он определённо не собирался — напротив, даже нашёл в себе силы выпрямиться и снова перехватить меч обеими руками.

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+2

15

  Лекс знал концепцию унисона, а ещё лучше читает индивидуальный почерк собственной стихии. Когда из белесой дымки вынырнул брат, вокруг его клинка сплетались обрывки молний Дрейяра, грубо выдернутые из общего заклинания, но от того не менее агрессивные. Золотые головы щёлкали и шипели, готовые осушить тело даже своего хозяина. Их тождество с магией Света превратилось в новый удар, с силой оттолкнувший Александра как можно дальше, к мишеням двора. Болезненней всего было внутри: вопила гордость, взывая покончить со всем прямо здесь и сейчас, указать мальцу его место. Ничего не выражающее лицо мужчины, как будто его настроения был недостоин увидеть хоть кто-то, по прежнему сохраняло каменную маску. Однако это было самой настоящей внешней ложью, избранной назло брату: принципы душили благородство, и Лекс не произнёс даже банальной похвалы за очевидные успехи юноши за время обучения в Академии. В конце концов, брат все равно её не заслужил. По крайней мере, пока.
  Припав на одно колено, Александр продавил собой рваную линию торможения, как от плуга, сопротивляясь опрокинувшей его равновесие силе. По инерции тело утянуло далеко назад, и остановился он только перед вытянутой деревянной культей тренировочного пугала. Веки сильно прищурены, чтобы не пропустить пыль, ресницы решетят настоящее. «Да. Ты попал второй раз» — Звон брони сопроводил подъем волшебника на ноги: «И что дальше?» Словесный выпад попытался обесценить успех. Заимствованный приём Марии. А может это она заняла у него эту привычку; теперь сложно сказать, кто был первым.
  За провокацией Алекс в голове предполагал что-то своё, пытаясь объяснить для себя, каким способом умножал свою ярость Штраусс; почему ни одно из увечий не достигло своего результата — ведь он точно умыл свой клинок, подразнил сталь о плоть; благодаря чему было не просто отражено, но и перенаправлено его заклинание?.. Оружие, одеяние или собственные навыки мальца? Меньше всего хотелось верить в зачарование на броне Ханца — это оскверняло исключительность лат самого Александра. Золото было его личным пунктиком, которым он особенно услаждался, выставляя на показ.
  — Всё это пустяк. — «Которым однако можно одолеть своего противника». Последние слова не прозвучали с остальными.
  — Особенно в сравнении с тем, какие раны получил ты. — Пренебрежительный кивок головы в сторону своего визави.
  С тяжёлым рывком обоих рук вверх, словно обе они вытаскивали нечто гораздо более тяжёлое, чем воздух, мужчина призвал стены ветра вдоль контура двора. Лезвия из воздуха, искрящиеся заложенным в волшебство молнией, почти тут же обрели золотистый цвет. Постепенно контур начал сужаться, перемещая око своей бури к положению Александра. «Поторопись». В это заклинание он вложил много больше, чем мог себе позволить. Больше, чем полагал, что вообще потратит за этот... бой? дуэль? Тренировку. Он почти прошипел мыслью в слух: «Я не готов ждать тебя вечность».
  Такой акцент магии на сужающейся клетке на двоих не случаен: Ханц мог в этом почувствовать как силу волшебства противника, так и некоторую надсаду в его состоянии.

+1

16

  — Особенно в сравнении с тем, какие раны получил ты.
  — В сравнении с тем, какие раны получил я? — Тихо, почти вкрадчиво повторил Ханц слова брата. И этот голос не сулил ничего хорошего; особенно с учётом продолжения:
  — Да. Ты прав. Твоя сила в том, чтобы разрушать, чтобы причинять боль. Ты это умеешь мастерски; ты в этом почти совершенен, — горькая усмешка. — А моя сила в том, чтобы ждать. Чтобы терпеть и страдать. И в страданиях находить силы, чтобы двигаться дальше.
  — Ты ведь не знаешь, да? — Тон голоса резко меняется. — Никогда не интересовался, правда? Что умеют и чего стоят окружающие тебя люди? Что умею и чего стою я? Не отвечай, мы оба знаем ответ.
  В глазах Ханца вновь заблестели отблески пламени. Или же это был свет? Делая вид, что его совершенно не беспокоит светопредставление, устроенное Александром, юноша вонзил меч в землю рядом с собой и потянулся к защитному щитку, закрывавшему левую руку — руку, принявшую на себя наибольший удар вражеской магии.
  — Сотри этот кирпич со своего лица, Александр! Я знаю, что в твоей голове сейчас беснуются сотни вопросов, — коротко защёлкали заклёпки, послышался свист ремешка, высвобождаемого из петли.
  — Эти латы я называю… Возмездием. Они не отражают заклинаний. Не впитывают их. Они в принципе ни от чего не защищают, — наконец, металл был освобождён, и Ханц открепил левый наруч от остального доспеха, заставляя его раствориться в воздухе, уходя в своё измерение. — Но они запоминают, кто и чем их обидел. И в ответ позволяют мне расквитаться с обидчиком той же силой, что поднял он на меня.
  Ханц знал, какой эффект произведут эти слова на его брата. Он упивался этим эффектом: о да, Штраусс чувствовал, что сегодня способен выиграть не только настоящий поединок со своим братом, но и словесную дуэль. И он ещё не закончил. Ханц знал, что его прямо сейчас не будут атаковать. В конце концов, любопытство было свойственно каждому человеку на земле. Тем более, оставался лишь последний штришок.
  — Используя Возмездие, я получаю вдвойне от каждого твоего удара. — Юноша медленно закатал рукав поддоспешной рубахи и протянул руку вперёд, демонстрируя брату ужасающий ожог. — Но мне всё равно. Всё это пустяк.
  Секундная пауза, и прямо на глазах стали происходить изменения. Багровая, а местами чёрная кожа тут же, как в ускоренной съёмке, начала розоветь. Страшные повреждения, нанесённые электрическим ударом Александра, исчезали с тела его младшего брата в реальном времени, прямо здесь и сейчас. Спустя совсем короткое время рука Ханца, протянутая в сторону Лекса, была совершенно здорова — лишь копоть и грязь оставались на коже, не боле.
  Вновь торжествующе улыбнувшись, волшебник провёл пальцами по щеке, стирая застывшие уже потёки крови и демонстрируя, что уже долгое время это была всего лишь обманка, и раны, оставленной Дреяром ещё в самом начале сражения, давно не существует.
  — О да. Моё призвание — терпеть. И всегда находить силы, чтобы двигаться дальше. — Перефразировал уже прозвучавший постулат Ханц, спуская рукав. Тряхнув рукой, он вновь призвал снятый элемент доспеха на законное место. Поднял меч.
  — В отличие от твоего, моё волшебство не только несёт разрушения. Оно меня исцеляет. Оно помогает мне быть быстрее, сильнее. Будь осторожен, Александр, потому что сейчас… Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ! — На последнем аккорде утратив саркастичную колкость и надменный пафос, Ханц выпустил наружу всю свою ненависть и, окружённый ореолом белого пламени, устремился в открытую атаку на своего врага. Он не боялся ни защиты, ни ответного удара — и теперь Александр знал, почему.

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+2

17

  Воссозданная искусственной формулой стена ветра и молний клокотала за спиной, но Дрейяр всё равно слышал своего брата: различал каждое его слово. Мгновениями раньше он поддавался, соглашаясь на каждое из навязанных условий боя, теперь пришёл черёд его брата играться с подкинутыми им обстоятельствами, уверенно и слишком успешно балансируя на грани. Ханц знал, что придёт момент вскрыть карты, и обливал негой каждое его мгновение, не на пустом месте утрируя своё положение.
  Александр сдавил челюсти так сильно, что на лице проступило напряжение скул, а кожа побелела — среди сора и тонких ранок цвет её особенно выделялся. От названия артефакта до нагрузки в речах, Штраусс не просто принимал на себя, а изувечивал принадлежащий Возмездию профиль. Возможно, кто-то даже мог подумать, что делал это юноша гораздо лучше, чем его старший родственник. Но как только с этим согласится сам Дрейяр, как только откажется от роли, которую посчитал истинной — предназначение лично его вендетты окажется пшиком.
  Выраженная индивидуальность соглашаться не смела. Жёсткая натура Александра по-прежнему ставила на пьедестал только одного. И даже несмотря на продемонстрированные Ханцом способности, называла его слабым, почти сломленным. Потряс бы кто-либо другой такими броскими речами перед одетым в золото магом, и это обезобразило бы губы Лекса в снисходительной улыбке перед позорной судьбой. Но статься кем-либо другим свежий выпускник Академии не мог. Одержимый иллюзорными призраками, юноша напротив по недоразумению плотских чувств приходился Александру братом. Раньше его можно было столкнуть в грязь, теперь уже нет, но слабым он быть не перестал. Всё это только отягощало уголки губ.
  — Все бравые герои сказок сражают монстра: изрядно стерпев его мучения и издевательства. — Уверенный голос развивал поданную идею, изыскивая из неё нечто своё. Жеманное продолжение, наполненное двуликой, сомнительной иронией, не заставило себя ждать. — Ты выбрал самую подходящую гильдию на всём континенте, чтобы... воздать. — Использованное слово относилось к излюбленным выражениям казни, и всё-таки стояло оно не совсем твёрдо, как будто спрашивало, не ясно только у кого. — Мне. — Мужчина нахмурился, накренив голову немного вперёд. — Избавь меня от своего нытья, Штраусс. — Вместо имени он употребил фамилию, раскрывая позу с направлением согнутой руки.
  — Я ТЕБЯ УНИЧТОЖУ! — Юноша кричит гораздо громче, чем просто голосом.
  Александр не двинулся с места ровно до того момента, когда столкновения избежать уже бы не получилось: оборачиваясь молнией, он смешался с ветряными тисками стихии его заклинания. Сужающееся кольцо превратилось в один цельный смерч, закручивающийся у основания в лезвия из молний и уплотнённого воздуха. Выбравшись с обратной стороны, Дрейяр был готов наблюдать: его создание отняло немало сил, и мужчина был уверен в разрушительной мощи, которая могла обратиться фатальными последствиями.
  Однако созданный цветок шторма распался на лепестки, блеск в самой сердцевине подчинил себе чужую магию, запоминая каждый элемент урона. Это блестели латы Ханца, омытые светом магии Света. Ещё мгновение, и скрученная стена Ветра и Молний «сломалась» пополам, направив себя против своего же создателя, вынуждая его снова принять иную форму, чтобы не поставить себя под удар.
  Юноша оказался способным выдержать даже такой урон.
  Не отставая от волшебства, сверху выпрыгнул Ханц, занося меч над головой. Быстрые, пропитанные насквозь яростью атаки на этот раз встретили свою, уже ослабленную, цель. Дрейяр вновь вооружился мечом, но предотвратить каждый выпад просто не успевал.

0

18

  Ведь он же просил. Он предупреждал, он кричал и всеми силами старался сделать так, чтобы брат его хоть однажды услышал и оценил. Но нет, всё было тщетно. «Будь осторожен», — было сказано, но Александр не оценил этого посыла, и решил вновь померяться силами в прямом столкновении с Ханцом.
  Клинок Света рассёк пустоту, оставшуюся в момент, когда Лекс слился со стихией, и Ханца окружили потоки ветра и электричества. Штраусс не растерялся, он понял, чего хочет его соперник. Его сознание и эмоции застыли между яростью брата, бушующей неистовым колдовством снаружи, и яростью собственной, клокочущей огненным океаном внутри. Он знал, что сейчас последует удар, и он готов был его принять.
  — ХАААААА! — Он даже потянулся навстречу летящей буре, принимая её на свой меч и пропуская через себя, чтобы затем вернуть оппоненту сполна. Пропитанный кровью и заряженный силой ветра, электричества и света, он обрушил весь свой гнев на Александра, сминая его защиту и заставляя уйти в глухую оборону.

  Ураганные порывы, ещё не утихшие, но уже бесконтрольные и всё ещё смертельно опасные, наполнили арену. Но Ханц этого не замечал — любую физическую боль он исцелял моментально, но гораздо сложнее было бы снять боль хронической болезни эмоций, перешедшей в острую фазу.
  Удар. Ещё удар. Звон!
  — Смотри же, смотри на меня, Александр!
  И вновь удар. Очередной взрыв волшебства — трудно сказать, чьего авторства.
  — Смотри! Я существую!
  Кровь — на этот раз вовсе не Ханца —и натиск продолжается.
  — Всю свою жизнь я жил в твоей тени, в тени твоей сестры и имени твоего отца!
  Клинки сошлись, два потока магии волной ударили друг в друга, и на короткое мгновение перед глазами Александра вдруг всплыла картина, принадлежавшая отнюдь не его памяти.

  «Серая комната; ухоженная, но необитаемая. Ещё совсем не пожилая женщина, роняющая слёзы над фотографией единственного действительно любимого мужчины. Уверенная, что её никто не видит, и не стесняющаяся подлинных чувств».
  — Тебе всегда наплевать, что другие думают о тебе! Ты всегда лишь упивался вниманием, доставшимся тебе по наследству!
  «”Как тебя зовут, мальчик?”, — “Ханцем”, — “Ханц Дреяр, значит?”, — “Нет, Штраусс”, — “Штраусс?.. Ах, да. Конечно, Штраусс”».
  И вновь удар, развеивающий непрошенное воспоминание, разделённое между двумя братьями благодаря круговороту мистических сил, наполнивших двор.
  «Пронзающий презрительный взгляд Александра. Ласковая улыбка Марии, в которой детский разум интуитивно чувствует фальшь. И безразличие всех остальных, скользящее поверх серебряной шевелюры сразу же к двум золотым».
  «Растекающиеся по телу боль и унижение, когда находишь себя втоптанным в грязь. И где-то там, на недостижимой высоте человеческого роста, алые глаза и ядовитая улыбка».
  — Когда мне было восемь, я наивно считал, что могу впечатлить тебя! Что ты произнесёшь: “Горжусь тобой, Ханц”!
  «Там, далеко на трибуне Академии, награждают лучших выпускников очередного года. Блестят на солнце их одежды и лица, а тем временем оттягивает вниз очередная тройка школьную сумку неожиданного и незаметного наблюдателя из толпы».
  «”Весьма недурно молодой человек, весьма недурно. Ответ лучше я читал только у вашей сестры”».
  — Мне ставили тебя в пример! И ты был тем идеалом, к которому я стремился! — Напор яростных атак становился всё сильнее; дыхания, растраченного на крики, не хватало, но раж юноши уже был не остановим.
  — Все вокруг предпочли бы, чтобы я был как ты! Однажды я и сам захотел таким стать!

  «Разбитые в кровь кулаки и раскуроченная тренировочная площадка — но вновь неудача».
  «Таинственная фигура у древнего алтаря, протягивающая в руки шарик Света, и ночные разговоры ни о чём и обо всём сразу. Единственная возможность хоть кому-нибудь высказаться».
  «Взгляд снизу вверх на новоявленного волшебника S-класса и крики толпы, скандирующие фамилию и название команды, от которых скручивается тугая спираль смешанных чувств».
  Очередной взрыв света, которому Ханц даже не дал рассеяться, как уже вновь устремился вперёд, чтобы… Чтобы что-то сделать. Сейчас он уже и сам не очень понимал, что.
  «Смех друзей, музыка и радость. Нежелание уходить, потому что там, наедине с собой, вновь до утра не отпустят жестокие, истязающие мысли».
  «Под действием заклинания свежая рана затягивается сама по себе. Овладев подобным искусством, можно было бы стать спасителем множества жизней. Делать то, к чему лежит душа… Резкий взмах головой отгоняет подобные мысли прочь: быть целителем не значит быть сильным».
  Клинки скрещиваются в последний раз за сегодня, глаза соперников отстоят друг от друга едва лишь на десяток сантиметров, и голос как-то сам собой становится тише:
  — Одни мне говорили, что я обязан вас превзойти. Другие настаивали, что в сравнении с вами мне всегда быть ничтожеством слабого семени. Ну а ты... ты пытался внушить, что я должен вас ненавидеть.

  «Глубокая ночь и тусклый свет прикрытых торшеров. Тело вернувшегося с провального задания волшебника, в котором едва-едва теплится жизнь. Ладонь успокаивающим светом проводит по золотым волосам, облегчая сон старшего брата. И никого вокруг, кто мог бы увидеть».
  — Ты сам навязал мне это соперничество. Не спрашивая, чего хочу я, и даже не замечая, во что превращается моя жизнь в твоём присутствии. Заставляя меня ненавидеть то, что я хотел бы любить. Радоваться тому, что мне отвратительно. И жить тем, что я сам ни за что бы не сделал.
  «В руках листовка с заданием, которое никогда не должно было попасть в эти руки. Взгляд скользит по ней, а затем откладывает в сторону и смотрит вглубь Общего зала, выцепляя двух одиноко сидящих друзей. Державшаяся шестнадцать лет ниточка рвётся, и шаги звучат в сторону заклятого стола».
  — Так пожинай плоды того, что вырастил сам!
  Ханц, наконец, разрывает дистанцию, и вместе с тем разрывается и канал, ведущий к его памяти, наличие которого он, кажется, даже не заметил. Свет окружил его меч, перекинулся на плечи и растёкся вниз водопадом, превращая фигуру волшебника в сияющий аватар самого Солнца. Сильнейшая атака, которая должна была всё завершить. Подготовленная специально для того, чтобы окончательно сломить ненавистного противника и любимого брата.
  — Клинок Света: Карающие Небеса!

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+2

19

  — Клинок Света: Карающие Небеса! — Обсохшие уста Ханца объявили долгожданное падение, настоящее торжество. Выражение сосредоточенной воли, выброса всех загноившихся чувств, боли нарыва — но всё это пройдёт. Запланированная заранее атака должна была решить всё.
  Александр запыхался, сбившимся дыханием он вбирал воздух через рот; его глаза заволокло блестящей пеленой — отпечаток белой магии, тавро чужой памяти. Прищурившись, он поставил ребром ладонь у самых бровей, но перчатка не могла заслонить рождающийся лик солнца. Касание оставило за собой алую росу, капли быстро остывали, подогреваемые разгорячённым телом. В ногах крови было больше, поза избирала опору под неестественным углом. Дрейяр опустошил свой лимит заклинаний: теперь измотанным стоял он, пока белокурый юноша готовился к финальному аккорду, завершающему импульсивный дроп. Поставленные когда-то рамки лимита были совсем не для этого. Он никогда не строил отношение к брату по принципу «он всего лишь ребёнок».
  Броня Александра рассыпалась в пыль; золотой песок разгоняли сквозящие потоки от созидаемого волшебства Штраусса. Впитанное с прокладкой тепло тела обратилось скручивающим холодом. Не согревало даже пламя звезды, чья рука уже поднялась для замаха.
  — Я знаю. — Сняв с себя Золотой Доспех, сдерживающий осколки заклинаний и поддерживающий самого мужчину, Лекс повалился на землю, в последний момент успевая выпятить вперёд ладонь, прикусывая язык, но всё равно выпуская стон. Сверлящая боль в ноге подсказывала о последствиях, которые уже просто не смогут не заметить случайные зрители, выжидающие перед двором. Унизительное положение в ногах младшего брата, оставалось только сплюнуть гордость. Слюна с железным привкусом, болезненно сухая, смешивается с гваздой вокруг. — Лучше всего на свете я знаю это чувство. — Дорогой, меховой воротник на плечах давно перестал быть белым, а среди шерстяных завитков дорогой ткани розовые разводы вдоль рваных нитей. Сквозь выцветшую кофту просачивалось красное свечение проступающих рунных татуировок, знаменующих переход за установленный себе самому лимит. — Обвиняешь меня в незнании. Ты сам смотрел на других через призму в виде себя самого. — Алый цвет обрамил себя прежним золотым сиянием, свойственным душе Александра.
  Он использовал на Ханце самую мощную атаку, которую мог себе позволить. Сложив воедино две стихии в разрушительный смерч из пронизывающих хребет игл ветра и выпивающих кровь жал грозы, он всё равно не добился покорности, хотя целое поселение могло отдать за это жизни. Он провоцировал всё дальше и глубже своего брата, надавливая на самые болезненные воспоминания, и тот раскрылся, подкрепляя свои обрушившиеся аргументы вызывающими атаками раскалённой в магии стали.
  Неоправданные ожидания собственных поступков Дрейяра вылились в его фактическое поражение, точно так же, как вера Ханца в него. Поставленные когда-то рамки лимита были совсем не для этого.

  Свет татуировок стал различим уже на расстоянии. Черпая из внутреннего источника силы, Александр омыл своё состояние в резервуаре магии, восполняя затраченный ресурс. Очистилось дыхание, тело вернуло себе утраченную прочность, цепляясь за дарованную возможность. Лекс никогда не был способен заживлять раны; его душа не способна быть расположенной к самоотверженному волшебству. Но в мужчине было другое. Укрепляющий себя изнутри заклинатель Титана практически не увеличился в размерах, однако даже такое изменение было значительно заметно глазу внешнего наблюдателя. Могучая магия, почти непобедимая. Которую многие тоже могли посчитать лишь унаследованной, и которую потому Александр прятал за «лимитом дозволенного».
  Рука призвала Проклятый Меч, загнутое остриё которого испускает чёрный дым и запах разложения, а сломанный конец напоминает чёрный язык, заставший в алчном выжидании крови.
  Восставая перед сияющим ликом своего брата, Александр уверенно встал в защитную позу, принимая это противостояние светлой ярости Ханца со своей собственной мрачной историей. Звенящий лязг и вспышка: проржавевшее, с несмываемыми потёками лезвие Проклятого издало противный скрежет, оскверняя Магию Света. Направленный фонтан света рассеялся вдоль возросшей фигуры Дрейяра. Надавливая из защиты, мечник постепенно перевёл всё своё положение в атакующее, заставляя оппонента проваливаться под создающимся натиском. Усиленный большим, чем просто стихией, взявший реакцию из химии самой души, Александр окончательно отвёл в сторону клинок противника, нанося болезненный режущий удар по плечу. Проклятый Меч был восхищён поцелуем, а пролитая им кровь окрасилась в чёрный.
  — Ты ни разу не видел этого клинка. А между тем, он лучше всего в том, чтобы разрушать, чтобы причинять боль. Он это умеет мастерски; он в этом точно совершенен. — Александр отвёл клинок вниз, на этот раз стараясь нанести резкий удар эфесом. Выражение же его использовало бывшие обращения, подавая их сызнова, как измученное напоминание. — Его раны не поддаются никакой магии исцеления. Уже чувствуешь это?! — Следующий удар постарался угодить в более болезненную зону, однако всё ещё не ключевую. — Ты легко поверишь, что мои сокровища им не ограничиваются...
  — Бесполезные жестянки! — Тут же с клокотанием ненависти называет их мужчина. Он делает шаг назад, снова зачерпнув в себя Титана. — Мираджейн никогда для тебя этого не хотела: не жалкое подражание для любимого сына. — Говорящий употребляет имя матери с потаённым трепетом, приспустив голос.
  — А я делал, что должен был делать! — Вырывается изнутри.

+1

20

  Клинок, переполненный силой света, направил карающую силу в сторону обидчика своего владельца. Всё заканчивалось именно сейчас — в рукавах Ханца больше не было нераскрытых козырей. Он завершал свою партию, выкладывая туза и сметая собственным превосходством обиды.
  Но если для Ханца всё здесь заканчивалось, то для Александра, очевидно, стало лишь новым началом.
  «Не может быть», — пронеслось удивление.
  «Неправда!» — Взгляд застыл, неспособный поверить.
  «Невозможно!» — Чёрный клинок врага прорезался сквозь уже не столь ослепительный свет, вгрызаясь в плечо.
  Даже инстинкты подвели Ханца, не дав среагировать на эту атаку. Не потому, что ему было больно. Не потому, что он не видел удара. Он видел, но не предпринял и попытки к защите, потому что… потому что это было невозможно. Этой атаки не должно было существовать.
  «Что происходит?!» — В сердце закралась паника.
  Кое-как блокируя последующий выпад, юноша пропускает третий удар, а затем и четвёртый. Только от пятого он чувствует вспышку боли, возвращаясь в реальность.
  — Почему?!
  Удар Александра рассекает руку от запястья до самой ключицы, и Ханц чувствует, что ничего не может с этим поделать. Кровавый след тянется по земле, когда он пытается отскочить назад, чтобы взять передышку.
  — Почему ты всё ещё на ногах?!
  Меч снова наполняется светом, и в Александра снова летит бушующий разъярённый поток, накрывая его с головой.
  «Почему? Почему, это вновь происходит?!»
  Из белой завесы показывается кончик проклятого оружия брата.
  «Почему вновь и вновь, стоит мне лишь чего-то достичь?! Стоит мне лишь приблизиться…»
  Александр идёт в атаку, клинки скрещиваются:
  — Это не может быть правдой! Я тебя победил! Ты не можешь!.. Почему, Александр?! Почему?.. — Очередная попытка использовать силу своего клинка прерывается в зародыше, и тогда защита Ханца терпит окончательное поражение. Неспарированный удар крушит позицию мальчишки, а вместе с ней и все его иллюзии и мечты. Все его надежды на этот бой; а может и на всю эту жизнь.
  «Почему, когда мне кажется, что теперь, наконец, я встал с тобой наравне, я нахожу себя…»
  Ханц летит кубарем прочь, чтобы в самом конце полёта вновь получить удар и оказаться…
  «… втоптанным в грязь?»

  Грозная фигура склонилась над поверженным противником. Почти так же, как и много лет назад.
  Ханц мог бы продолжать это сражение, у него ещё оставались силы. Но где-то внутри он уже понял, что вновь проиграл. Пламя костра, зажжённое в его душе, было потушено ведром ледяной воды, лишь очень глубоко оставив тлеющий пепел.
  — Тогда выходит, мы оба делали то, что должны?.. Жаль, если это действительно так.
  Высоко над ним, ничтожным и беспомощным, опять горел красный взгляд. Но сегодня Ханц не стал сверлить его ненавистью — разум был опустошён от эмоций, испытав взлёт и крушение. Ханц лишь откинулся в примятую траву и над ним простёрлось высокое ясное небо. Память, как губка, впитывала боль от ран, что он не способен был залечить, и душевную горечь, вышедшую на новый этап.

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+2

21

  — Почему? Потому что тоже всегда хотел выйти из тени. — Ответил мужчина, не употребив ни одного словесного кульбита. Меч опустил свой язык. Клинок косо вгрызся в землю, чтобы затем быть отозванным обратно в пространственный карман. — Но не так сильно, как ты. Уверен, через год «всё ещё на ногах» я бы уже не стоял. — Правильный акцент вытянул ключевую мысль по слогам. Александр сокращал расстояние до единственного собеседника. Он мог различить, как вздымается и опускается грудь его брата, но лицо того скрыто в траве. Это и к лучшему.
  Он будет жалеть о том, что сейчас хотел сказать. Он будет затем до последнего делать вид, что ничего не было. Самомнение вопило, но его шума не хватало, чтобы перекрыть более глубокое чувство. Осторожно перекрывая свой магический источник, возвращаясь в лимит, который никогда не должен был быть снят здесь, вот так вот, против Ханца, Александр окончательно сократил расстояние до своего брата. Алый взгляд цеплялся за вскрытые раны юноши, подводя к горлу желание отвернуться — только бы не видеть результата собственного разора и гнева.
  — Ты и так победил. Бой окончен. — Он не утрировал и не успокаивал, выказывая собственную мысль, пришедшую под самый конец, совсем не смазывая её ядовитым сарказмом. Присаживаясь рядом с Ханцом, мужчина создал в руке склянку, наполненную серой зернящейся мазью. Кашеобразная масса с каменными комьями оставила на пальцах неприятное ощущение; прикасаясь к вскрытой плоти, она обжигала изнутри. — Терпи, ты же это умеешь, сам мне сказал. — Дрейяр торопился, набирая гребнем из руки увесистый ком. Он боялся, что последствия Проклятого Меча могут дать о себе знать уже сейчас. — Можешь попробовать получить удовольствие. — Разглаживал он серую материю вдоль протяжного шва, загоняя противоядие как можно глубже.
  Штраусс всё ещё сжимал в руке меч Света, что явно обладал недосказанными свойствами. Обнаруженная младшим братом реликвия сама принадлежала к благородной стихии, а слившись со своим хозяином, она повела вперёд и его, и, как ни странно, его оппонента. Это ведь меч представил Лексу воспоминания, которые он на короткий миг смог прожить вместе с Ханцом. Которые он не усмотрел сам, даже являясь кровно ближе большинства к этому человеку. Видения, которые очень сложно пропустить в слова...
  Дрейяр в принципе не умел составлять слова в чувственные предложения, предпочитая концентрировать всё внутри. А окружающие пусть распознают его действия так, как им будет угодно. Оказывается, это рассуждение несло в себе ошибку. Он никогда не думал, что был жесток к Ханцу: не больше, чем то было нужно, чтобы отвести юношу в сторону и предоставить опору для собственного пути. Чтобы сделать из него сильного человека. Но доносить своё отношение считал не очень-то нужным.
  — Прости меня. — Неуверенное выражение едва слышно. Казалось, что слова вот-вот заберутся обратно в рот к своему хозяину.

+1

22

  Последние отзвуки сражения угасли, и шум сменился тишайшим безмолвием, открывшим картину ущерба, что был нанесён бойцовому дворику гильдии. Оседала последняя пыль, и в этой тишине единственным звуком был голос пытавшегося впервые в жизни попросить прощения мужчины.
  Ханц слышал, что говорил Александр. Его слова доходили до самых глубин воспалённого разума, но Ханц не отвечал. Отчасти потому, что не хотел спугнуть настроя старшего брата, так редко с ним говорившего вот так, по-человечески. Но в куда большей степени он молчал, потому что сейчас ему не было ни чего возразить, ни чего ответить. Слова Лекса тонули в океане собственного настроения Ханца, разливавшегося годами — едва ли здесь можно было что-либо изменить в мгновение ока.
  Но он слышал, и он был удивлён. Пройдёт немного времени, к нему снова вернётся способность чувствовать и размышлять, и лёд над запрятанным чувством любви, возможно, всё-таки тронется. Ну а пока что волшебник лишь поднялся с травы, принимая сидячее положение, чтобы Александру было удобнее обрабатывать собственноручно нанесённые раны. Для этой же цели отправились восвояси сияющие доспехи Возмездия и клинок чистого света. Стоило противоядию попасть в кровь, как даже самые ужасные, как казалось, повреждения, тут же начинали затягиваться.
  Должен ли был Ханц предложить свою силу и для исцеления ран своего оппонента? Даже если бы он и хотел это сделать, то едва ли Александр спокойно бы принял подобную услугу.
  — Спасибо, — он ограничился коротким ответом.

  Правильно истолковав длительное затишье, на импровизированной арене появился Тэкэо, направляясь к замеревшему в центре дуэту, подтверждающему, что всё завершено. Заметив приближающегося человека первым, Ханц принял это как знак того, что пора заканчивать этот странный до невозможности день. И лишь на прощание сжал у запястья руку брата, поднимаясь, и вполголоса ещё раз повторил:
  — Спасибо, — и речь наверняка шла вовсе не о противоядии. Бросив пустой взгляд на синеволосого однокомандника Лекса, Ханц покинул полуразрушенный двор.
  — Чё-как? — По-турецки уселся рядом с Лексом Тэкэо, протягивая тому фляжку какого-то питья и намереваясь услышать в подробностях всё.   

[NIC]Hanz Strauss[/NIC]
[AVA]http://s3.uploads.ru/bcnuw.png[/AVA]

+1


Вы здесь » Fairy Tail: Awesome! » Игра в реальном времени » [12.04.818] «Brotherhood»